Каким станет для международной политики 2022-й, мы поймем примерно через год. Но некоторые его вехи можно определить уже сейчас. Газета ВЗГЛЯД выбрала пять событий как регионального, так и исторического значения, способных изменить судьбу России и других ведущих держав планеты.
Торги России за место в мире
Потенциально главное событие 2022 года из числа предсказуемых растянется по времени. Москве предстоят долгие, крайне напряженные переговоры о новой архитектуре глобальной безопасности и собственном месте в ней.
Цель, поставленная президентом Владимиром Путиным, в случае ее достижения станет одной из определяющих вещей в его политическом наследии. Его Россия уже совсем не та, какой была в самом начале XXI века: другие возможности, другие претензии, другие требования, а теперь это нужно закрепить на бумаге через двусторонний договор с США и многосторонний со странами НАТО.
«Красная линия», которая должна быть в нем прописана, это отказ Североатлантического альянса от дальнейшего расширения к границам РФ, что касается как принятия в НАТО постсоветских стран (в первую очередь Грузии и Украины, но не стоит забывать и про Молдавию), так и размещения на их территории его военной инфраструктуры. На Западе намекают, что некоторые требования Москвы «неисполнимы», но обсуждать их все-таки согласны, и готовят собственных список требований, пока что их не раскрывая.
Первые в 2022-м консультации по линии РФ – США пройдут в швейцарской Женеве 9–10 января, в рамках Совета Россия – НАТО в Брюсселе 12 января, а 13 января начнутся дискуссии в ОБСЕ, где центральной станет проблема Украины. Промежуточная задача американцев – отвод российских войск от украинских границ вглубь территории РФ, что станет возможным только в том случае, если Вашингтон даст твердую гарантию: Киев не наделает глупостей в духе тех, которые наделал Тбилиси в 2008-м.
Расклад таков, что американцы вполне могут такие гарантии дать, поскольку следующий виток конфликта в случае провокации со стороны украинцев не только предсказуем, а прямо опасен для мира во всем мире: за введением крайне убыточных для всех сторон «суперсанкций» последует разрыв отношений Москвы и Вашингтона, о чем Путин предупредил Байдена в телефонном разговоре с 30 на 31 декабря.
Тогда кризис в отношениях двух ядерных держав станет беспрецедентным, а впереди может замаячить нечто, что мир с некоторым трудом пережил в октябре 1962-го – угроза третьей мировой войны.
Кстати, декларация об отказе от первого удара – одно из предложений России. Оно наверняка пройдет, а вот с отказом НАТО от расширения возникнут сложности: страны типа Польши и Румынии, нацелившейся на поглощение Молдавии, наверняка наложат на такую идею вето. Однако этот сценарий учтен – тогда Москва будет требовать от Вашингтона односторонних гарантий, что дальнейшее расширение на восток заблокируется с его стороны.
Дать их для Америки означает наступить на горло собственной песне и отказаться от части амбиций. Зато как политик и как президент Джо Байден сможет объявить, что опасный кризис преодолен, а мир получил твердые гарантии мира и стабильного развития – и одного этого ему хватит, чтобы войти в историю.
Рассвет нового Китая
Грядущая Олимпиада в Пекине станет не только спортивными состязаниями, но и выставкой достижений народного хозяйства Китайской Народной Республики. Точнее, выставкой достижений лично товарища Си Цзиньпина, который вывел Китай в новую эру – и поведет в следующую.
Одна из отличительных особенностей этого нового Китая – старая: вождизм. Приняв страну после авторитарного периода Мао, фактический руководитель КНР в 1980-е (именно фактический; юридически он никогда не возглавлял ни партию, ни страну) Дэн Сяопин хотел подстраховаться от появления нового «великого кормчего» и предложил ограничить власть каждого поколения партийных руководителей двумя пятилетними сроками. Си Цзиньпин со товарищи должен был сдать смену в ноябре 2022-го, но каждому в Китае ясно, что этого не будет.
При Си ограничения Дэна были отменены, вокруг председателя разросся культ личности, во многих областях жизни КНР серьезно «закрутили гайки». Официальный теперь партийный «рулевой» (считай тот же «кормчий»), по сути, приравнял себя к Мао, когда в минувшем ноябре на пленуме ЦК КПК издал т. н. историческую резолюцию (всего их было три – по одной от Мао и Дэна) и сделал новую идеологию именной. Даже у Дэн Сяопина была только «теория» о «строительстве социализма с китайской спецификой». У Си – «сиизм», как маоизм когда-то.
Новый Китай («сиизм» – законный синоним «новой эпохи КНР») более авторитарен, чем тот, что был 10 или 20 назад. В то же время это страна новых возможностей: при Си накопленное за предыдущее поколения национальное богатство стало перераспределяться в пользу людей. На строительство инфраструктуры и поднятие уровня жизни китайцев en masse были расходованы колоссальные средства, но не просто «от щедрот» – этим меняли всю модель экономического развития. Раньше Китай был мировой фабрикой, теперь частично рассчитывает на экспорт, частично – на внутреннее потребление. Прежде задачей было продать миру побольше ширпотреба, ныне – продать побольше высокотехнологичной продукции внутри КНР. В стране впервые за тысячелетнюю историю начался потребительский бум в широких слоях населения.
Этот Китай Си будет претендовать на мировое лидерство в недалеком будущем (в 2022-м КНР провела 55 запусков космических ракет, что в полтора раза больше, чем годом ранее, и больше, чем у Россия и США), а в настоящем претендует на абсолютное региональное доминирование. Именно об этом будет пекинская Олимпиада, лишь по форме остающаяся спортивными играми с красочной церемонией открытия. По сути это станет двухнедельной презентацией новой страны с неизменным на долгие годы «рулевым» во главе, так что дипломатический бойкот многих стран Запада, отказавшихся на эту презентацию смотреть, на самом деле задевает официальный Пекин больше, чем он пытается представить.
Внутри страны Си уже все всем объяснил. Теперь он хочет объяснить и показать всему остальному миру.
Ограничение власти Лукашенко
Когда в дни акций протеста 2020 года Александр Лукашенко разъезжал по лояльным трудовым коллективам, то предлагал свой выход из кризиса: все расходятся, а в стране примут новую конституцию, сделав ее менее «суперпрезидентской». Полтора года спустя расходиться уже некому – всех зачистили, проведя серию арестов и увольнений, но новая конституция все же будет: в 2022-м поправки к основному закону должны принять на референдуме, что многие воспринимают как растянувшийся на пять лет процесс передачи власти. Подразумевается, что в 2025-м Лукашенко все-таки уйдет, но до того «облегчит» президентские полномочия для преемника и пропишет железные гарантии для себя.
Облегчать там есть что – в Белоруссии глава государства чуть ли не директоров колхозов назначает лично, теперь эти и некоторые другие полномочия передадут вниз. По одной из популярных версий, это стало одним из условий, которые выставила к Лукашенко Москва, рассчитывающая за пять лет завершить процесс масштабной интеграции экономик двух стран, сделав их неделимым (без колоссальных потерь и убытков) целым. Эту новую реальность должен наследовать лукашенковский преемник (период его полномочий, кстати, будет ограничен двумя президентскими сроками), поскольку очередная попытка Батьки переизбраться вопреки прежним обещаниям чревата повторением острого кризиса.
Но Лукашенко, всегда строивший политику по принципу «умри ты сегодня, а я завтра», уйдет только в том случае, если захочет сам. О его желаниях можно будет судить по обновленному тексту конституции и тем лазейкам, который он оставит в ней для себя. Вполне возможно, 2022-й ликвидирует интригу о том, какой будет республика после Лукашенко – и наступит ли в обозримом будущем это «после» с учетом тяги белорусского президента к власти и политическим маневрам на грани фола.
Выборы курса во Франции
Говорят, что Франция уже не та, что раньше, поэтому должна умерить свои амбиции. Но у нее по-прежнему есть ядерное оружие, колонии (официально – заморские территории) в трех океанах из пяти, статус шестой экономики мира и славная история, а в 2022-м появится шанс переосознать себя на базе из всего этого как сверхдержаву, а не просто как приложение к НАТО и Западу в целом с ведущей ролью там США.
Все дело в том, что в президенты Пятой республики выдвинулся Эрик Земмур – хорошо известный в стране политический философ, телеведущий и писатель с радикальными, как считают во Франции, взглядами. Они действительно радикальны в плане переустройства всей национальной политики: Земмур выступает за выход из НАТО и ЕС, за франко-русский союз, за новую «реконкисту» (так называется его партия) – и против международного финансового капитала, «новой этики» и ислама в любом его проявлении. Ему 63 года, он последователен, при этом умен, обаятелен и убедителен, а главное – действительно способен победить.
Идет к тому, что он, как минимум, выйдет во второй тур вместе с действующим президентом Эммануэлем Макроном, чем, скорее всего, спишет Марин Ле Пен в политический утиль. Ее главная проблема – французы не верят в способность Ле Пен выиграть выборы, а Земмур лишен ореола неудачника и воспринимается как человек с несгибаемой волей.
Ставка в этой игре максимально высока – выбор исторического пути Франции. Против Земмура объединятся все, кого он так ненавидит – от либеральных международных элит и еврочиновников до феминисток и мигрантов из исламских пригородов Парижа. Способен ли кто-то выдержать их объединенный удар – вопрос открытый, но главный лозунг земмуровской партии напоминает: «невозможно – это не по-французски».
Возрождение БРИКС
Президентские выборы в еще одной большой и влиятельной державе – Бразилии – пройдут осенью, но, в отличие от французских, их итог легко предсказуем. Если не случится чего-то чрезвычайного, президентом опять станет старый-добрый партнер Москвы, экс-президент и социалист Лула да Силва, а действующий глава государства Жаир Болсонару не сможет переизбраться на новый срок.
Болсонару человек скандальный, яркий, и в то же время несносный. Некоторые консерваторы в России искренне ему симпатизировали, поскольку этот, как его еще называли, «бразильский Трамп» с порога отметает феминизм, толерантность к ЛГБТ и прочую «мультикультурность». Все это он действительно в гробу видал, но примерно там же он видал «многополярный мир» и объединение усилий развивающихся стран для противостояния экономическому диктату и политической гегемонии США.
Болсонару эта гегемония вполне устраивает, и курс для своей страны он прокладывает строго в фарватере Вашингтона. Его усилиями было почти полностью остановлено развитие формата БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка) и, как следствие, застопорилось сотрудничество с Москвой – как раз в то время, когда она пыталась распространить свое влияние на Южную Америку, что крайне трудно без поддержки ведущей державы континента, то есть Бразилии.
Восстановление утраченного может начаться даже раньше, чем после выборов: уже в начале года Болсонару прилетит в Москву по личному приглашению Путина, где ему напомнят о новой реальности. «Старшего брата» – президента Трампа больше нет, президент Байден Болсонару не жалует по идеологическим причинам, все уголовные претензии к Луле аннулированы бразильским верховным судом (что позволяет ему выставлять свою непобедимую, как считается, кандидатуру), а раз так, не стоит тратить время попусту, лучше вернуться к взаимовыгодному сотрудничеству уже сейчас, перезапустить БРИКС и через это подобрать Бразилии более подобающую роль в мировой политике, чем роль верного вассала американцев.
Если не захочет – жаль. Но это будет означать только то, что возрождение БРИКС задержится на полгода-год: сам по себе выход Бразилии из американской орбиты влияния в пользу «самости» с опорой на Москву, Пекин, Нью-Дели и Преторию представляется неотменяемым.
